Мировой кризис управления

«Способна ли старая система управления со старым способом принятия решений, обсуждения этих решений, ответить на эти вызовы? Видимо, нет. Поэтому надо менять эту модель управления, и я уверена, что она может измениться», — сказала Набиуллина на сессии ПМЭФ-2012.

Набиуллина как бывший министр экономического развития прекрасно знает, о чем говорит.

Любопытно однако, что к теме изменения системы госуправления ее подтолкнул не столько экономический кризис, сколько новый уровень развития самого российского общества, которое наиболее ярко проявилось в протестном движении после 4 декабря. Об этом, впрочем, Набиуллина не говорила. Но по сути, управленческий кризис, о котором говорила экс-министр, — это одно из проявлений политического кризиса.

Правда, Набиуллина констатирует не только российский, но мировой политический кризис. Она считает, что «общество не готово поддерживать старую модель управления, когда оно делегирует избранным значительную часть своих вопросов, и раз в год, раз в четыре-шесть лет голосует». По ее мнению, именно в этом заключается кризис глобальной управленческой модели.

«Технологии в целом очень быстро меняются, меняются привычки, приоритеты. Люди привыкли менять образ жизни, постоянно его менять, и это задает совершенно другие ожидания», — сказала Набиуллина.

Если называть вещи своими именами, Набиуллина заявила о том, что общепринятые ценности демократии устарели, потому что «технологии быстро меняются». Тезис не новый.

О том, что экспертное мнение ценнее демократического выбора, в той или иной форме говорится не первый и не последний раз. Как и о том, что диктатура технократии гораздо опаснее для любого общества, чем развитые демократические институты.

Чем заменить классические демократические процедуры, заменить ли выборы постоянными электронными голосованиями или вернуться к какой-либо цензовой системе, Набиуллина предусмотрительно не раскрыла.

Черчилля с его знаменитой фразой о том, что демократия — отвратительная штука, но лучше ничего не придумано, пока, однако, никто не переубедил.

Николай Вардуль