Принятое в пятницу Банком России решение сохранить ставку на фоне ускоряющейся и уже уверенно превысившей 4%-ный таргет инфляции еще год назад выглядело бы просто немыслимо. Однако пандемия изменила многое – как подходы регулятора к денежно-кредитной политике, так и восприятие последней рынком.
Консенсус-прогноз аналитиков состоял в том, что ставка останется неизменной. При этом некоторые отмечали, что в принципе есть резоны и для ее снижения: стабилизация на мировых рынках, подъем цен на нефть, укрепление рубля и необходимость стимулирования экономики из-за второй волны COVID-19. С этим, на их взгляд, впрочем, можно было и подождать. Еще месяц назад снижения ставки ожидал едва ли не каждый второй аналитик, но и темпы инфляции тогда росли не так стремительно.
«Если наш взгляд на экономическую ситуацию существенно не изменился с октябрьского заседания совета директоров, то по инфляции мы видим противоречивую картину, – отметила после совета директоров по ключевой ставке председатель Банка России Эльвира Набиуллина. – Баланс проинфляционных и дезинфляционных факторов и рисков уже не представляется совету директоров столь однозначно смещенным в сторону дезинфляционных, как мы оценивали ранее».
Правда, в пресс-релизе по итогам заседания сказано, что рост инфляции «в значительной» мере связан «с действием разовых проинфляционных факторов на отдельных рынках и с продолжением переноса в цены произошедшего ранее ослабления рубля». Однако уверенности в том, что повышательное давление на цены не окажется более длительным, у регулятора явно нет.
И формулировка, касающаяся возможности снижения ставки, стала более жесткой: «С учетом высокой неоднородности текущих тенденций в экономике и динамике цен Банк России будет оценивать дальнейшее развитие ситуации и наличие потенциала дополнительного снижения ключевой ставки».
Иначе говоря, такого потенциала вполне может и не быть вовсе, тогда как до сих пор он явно присутствовал. «При развитии ситуации в соответствии с базовым прогнозом Банк России будет оценивать целесообразность дальнейшего снижения ключевой ставки на ближайших заседаниях», – указывалось в пресс-релизе в октябре.
«Конечно, само по себе ускорение текущей инфляции не должно быть значимым фактором для денежно-кредитной политики, – поясняла на пресс-конференции в пятницу Эльвира Набиуллина, – но есть признаки того, что проинфляционные тенденции могут стать более устойчивыми, на что указывает существенный рост инфляционных ожиданий населения и бизнеса. Повышение инфляционных ожиданий может порождать вторичные эффекты <...> Есть признаки того, что вторичные эффекты уже начали проявляться. С чем они связаны? С тем, что заметный рост цен на отдельные часто покупаемые товары (даже если этот рост вызван разовыми факторами) приводит к тому, что люди начинают ожидать повышения цен по широкому кругу товаров и услуг. Это, в свою очередь, формирует готовность платить больше и подталкивает цены вверх».
При этом об административных мерах по сдерживанию цен, к которым уже начали прибегать в России (см. на стр. 2–3), председатель Банка России высказалась без симпатии. «Я в принципе не очень поддерживаю введение административных мер, – заметила она в пятницу. – Я понимаю, что их можно рассматривать как крайнюю меру, когда было использовано, исчерпано влияние рыночных механизмов. Но в данном случае просто рыночные механизмы нужно создать, а здесь получилось, что у нас сразу применяются административные меры».
В том же ключе многие восприняли и невербальную часть пресс-конференции – брошку Эльвиры Набиуллиной. Она, как известно, с некоторых пор стала особенно важной и столь же туманной составляющей выступления, посвященного решению по ставке. Легендарный председатель ФРС Алан Гринспен однажды, ни мало не преувеличив, сказал: «Если вам показалось, что я выразился достаточно ясно, вы неверно меня поняли». Председатель Банка России пошла дальше и, отказавшись от слов, надевает украшения, обладающие таинственной суггестивной силой, будящей воображение аналитиков.
На этот раз брошка была со снегирем. Птица эта, по общему мнению, зимняя и любит заморозки, хотя неясно, в области денежно-кредитной политики, экономики или все-таки потребительских цен. Зато с пятницы известно, что последнее не нравится председателю ЦБ. Но в любом случае зима не то что скоро, а уже тут.
Было, правда, и экзотическое прочтение. Снегирь по-английски bullfinch, и, взяв первую часть слова, толкователи получили бычий рынок, который и впрямь имеет место на биржах. Но и это вряд ли хороший сигнал. Во-первых, регуляторы на перегретые рынки иногда реагируют ужесточением политики, а во-вторых, bullfinch – это еще и мощная живая изгородь со рвом. Лучше уж заморозки.
МНЕНИЕ
Наталия Орлова, руководитель Центра макроэкономического анализа Альфа-Банка
— В среднесрочной перспективе некоторый потенциал снижения ключевой ставки еще сохраняется и незначительное снижение стоимости денег выглядит более вероятным, чем повышение на горизонте ближайших двух-трех лет. Это связано с общим контекстом монетарной политики в мире. Среднесрочная траектория российских ставок будет следовать за динамикой ставок в мире.
Главное отличие России от развитых стран до последнего времени заключалось в том, что в РФ воздействие ставки на экономику в основном задействовало канал валютного курса и отчасти кредитно-депозитный канал. В то же время в развитых странах монетарная политика больше работает через кредитно-депозитный канал и канал богатства. Сейчас через ипотечный бум и перемещение капиталов на финансовые рынки ЦБ РФ усиливает влияние канала богатства и должен будет больше внимания уделять не только индексу потребительских цен, но и показателям инфляции активов.